Orange
Мастер слова
- Регистрация
- 7 Окт 2017
- Сообщения
- 8,672
- Реакции
- 1,321
Столичная система здравоохранения располагает всем необходимым и заготовила план Б на случай резкого ухудшения ситуации с распространением нового коронавируса. Об этом в интервью Антону Красовскому рассказал главный врач городской клинической больницы №40 в Коммунарке Денис Проценко. По его словам, при худшем развитии событий окончания эпидемии в России стоит ожидать не раньше сентября. Как пояснил медик, наилучший вариант для россиян, которые опасаются заражения, — самоизоляция. Проценко напомнил, что пневмония, которая развивается у некоторых инфицированных, как правило, сопровождается сухим кашлем и высокой температурой. Однако, как подчеркнул главврач, проходить тестирование на COVID-19 при первых же симптомах смысла нет.
По поводу того пациента, который умер у нас в Коммунарке, все говорили: «Как это за 40 минут вы сделали анализ?» Да нет, просто в момент интубации (введения эндотрахеальной трубки в трахею с целью обеспечения проходимости дыхательных путей) берётся сам мазок. Все эти манипуляции выполняются сразу при поступлении пациента.
— Какая клиническая картина болезни?
—Лихорадка, сухой кашель. Для тех пациентов, которые у нас в итоге были COVID-положительными, — это всегда высокая температура, но она может падать.
— Сама по себе?
— Сама по себе. Либо на фоне однократного приёма парацетамола. Мы наблюдаем, но не лечим их, несмотря на то что они COVID-положительные. А тяжёлая форма — это сочетание лихорадки, кашля, появление одышки. И очень тревожный признак — снижение напряжения кислорода в артериальной крови. Это происходит потому, что очень большой объём лёгочной ткани включается в вирусное поражение, и она перестаёт выполнять свою основную функцию — перенос кислорода извне в кровь. От этого возникает компенсаторная одышка.
— Однако существуют аппараты…
— Они есть. Например, ЭКМО (использовался при вспышке свиного гриппа), но каких-то серьёзных побед он не принёс. Там смысл в чём: забирается кровь, потом она пропускается через специальный оксигенатор-фильтр. Он вместо лёгких насыщает кровь кислородом, и она возвращается в организм. Но и опыт наших итальянских коллег, и китайских медиков говорит о том, что менее агрессивные приёмы, такие как перевод больного на искусственную вентиляцию лёгких с использованием определённых режимов, могут быть эффективными.
Есть более простые способы помощи — переворот пациента на живот из положения лёжа на спине. Сейчас это один из надёжных приёмов, позволяющих улучшить оксигенацию и пережить критическую ситуацию. Таким образом мы избегаем использования ЭКМО — очень тяжёлой агрессивной технологии.
С нашим первым пациентом, которого мы перевели из реанимации, мы проделали этот манёвр и добились хорошего эффекта, избежав к тому же интубации трахеи.
— Значит, большая часть пациентов с подтверждённым коронавирусом — это люди, у которых он проходит сам собой на фоне единичного приёма парацетамола, да?
— Да.
— Потому что они молодые?
— Да. Ещё и жалуются.
— Но попал же к вам 44-летний пациент, который действительно был подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких.
— Нет, не было ИВЛ, он был с кислородом, в положении на животе. Девять суток пациент находился в отделении реанимации под постоянным круглосуточным наблюдением врачей и медсестёр.
— 44 года — не группа риска. Почему?
Также по теме
«Скупающие туалетную бумагу меня не волнуют»: полярник — о коронавирусе, курсе рубля, панике и антарктической экспедиции
Участник 65-й российской антарктической экспедиции Денис Мельников узнал о пандемии коронавируса спустя несколько недель после её…
—Потому что никто не отменял понятие гетерогенности. Вспомни поговорку: кому суждено утонуть — тот не сгорит. У каждого пациента есть предрасположенность к какому-либо недугу… Кто-то температуру 37,5 °C переносит, вообще не замечая, а кто-то не может встать и пойти на работу. С вирусом то же самое. Да, в целом в популяции — ничего страшного. Но если мы вспомним китайские графики, возраст 30—40 лет, всё равно 0,1—0,2%, по-моему, есть.
— То есть он оказался первым пациентом вот из этой 0,1%?
— Я думаю, да.
— 44 года. Но курильщик. Соответственно, у него, конечно, есть поражение…
— Да, фоновое. Преморбид (состояние, способствующее развитию болезни) такой.
— Как вы его лечили?
—Начали с антимикробной терапии, антибиотика, защищённого аминопенициллина. Потому что внебольничная пневмония в 46% случаев вызывается стрептококком пневмонии. Мы не увидели у пациента улучшений. На этом фоне мы поменяли антибактериальную терапию. В этот момент в больницу приехал академик Александр Чучалин (один из крупнейших пульмонологов РФ, академик РАН. — RT). И параллельно мы получили подтверждение у пациента COVID и уже назначили комбинированную антиретровирусную терапию.
— Это главный вопрос всех людей. Почему коронавирус лечат «Калетрой» — антиретровирусным препаратом, который используется для лечения ВИЧ/СПИДа?
— Всё дело в накопленном зарубежном опыте, в первую очередь китайском. Когда началась пандемия, лечение было хаотичным. Кого-то лечили блокаторами нейроамидазы, кому-то давали антиретровирусные препараты. И увидели, что в группе пациентов, которых лечили «Калетрой», не произошло никакого конфликта интересов с другими препаратами.
Мы обсуждали это, конечно, с нашими московскими вирусологами и инфекционистами. Почему «Калетра» для нас, для России, для нашей клиники вошла в протокол? Потому что удельный объём исследований пациентов, проведённых на «Калетре», оказался выше. В данной ситуации мало кто рассуждает именно с точки зрения фармакологии, фармакодинамики, фармакогенетики. А больше всё-таки сейчас отталкиваются от экспериментального пути. И мы «Калетру» назначаем не просто так, а обсуждая с пациентами, проводя консилиумы.
— Кстати, первый вопрос моих коллег вчера: «А как врачи вообще закупили «Калетру»? Это нецелевое использование с точки зрения законодательства Российской Федерации.
— Почему же? Мы получили «Калетру» из 2-й инфекционной больницы Москвы. Внимание СМИ и общества должно фокусироваться на другом.
В нашей стране такая история с COVID, что пожилые люди умирают не от коронавируса, а с коронавирусом. Также нужно рассказывать о том, насколько важно избегать контактов со своими пожилыми родителями, обеспечивая при этом за ними надлежащий уход. О том, как важно мыть руки, проветривать помещения… Вместо этого ищут какой-то подвох.
— В Москве 19 марта умерла первая пациентка. Ей было 79 лет. У неё предполагали COVID, были сопутствующие заболевания — диабет второй степени, ишемическая болезнь сердца, хроническая сердечная недостаточность и даже мочекаменная болезнь. От чего она умерла?
Также по теме
«Приоритет — здоровье и безопасность наших граждан»: Памфилова о возможности переноса даты общероссийского голосования
В Москве состоялось заседание Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. На повестке дня — подготовительная работа к…
— Давайте дождёмся результатов вскрытия. По поводу данной ситуации был консилиум, в том числе приезжала команда московского Центра ЭКМО, который находится в 52-й больнице. Женщина была пожилым пациентом, и ухудшение наступило из-за нарушения сердечного ритма. Не с прогрессирующим снижением кислорода в крови, с которым мы не смогли бы справиться, а именно с нарушением ритма сердца… Хроническая сердечная недостаточность декомпенсировалась на фоне аритмии. Какой удельный вклад здесь внёс коронавирус — это дискуссионный вопрос. Но я думаю, что пожилые пациенты (неважно, где они находятся — в России или в Италии) умирают от декомпенсации хронической сердечной недостаточности на фоне температуры и инфекции.
— Можно ли говорить, что большое количество пожилых людей может начать одновременно попадать в реанимацию? Мы же этого боимся?
— В России это пока не так. Я постоянно повторяю слово «пока», потому что никто не знает, что будет завтра-послезавтра. Московская система здравоохранения уже принимает сверхмеры, закупила аппараты ИВЛ.
— Сколько сейчас у нас в Москве аппаратов ИВЛ?
— У нас работающих около 5 тыс. единиц по всем городским больницам. Сюда входят и наркозные аппараты. Если выключить наркотизирующий препарат, то он по своей сути будет представлять тот же аппарат искусственной вентиляции лёгких.
— Ну всё-таки людей оперировать тоже надо…
— В этой ситуации, как правило, многопрофильные больницы, если идти по плохому, итальянскому, сценарию, оставляют только экстренные операционные аппараты. Условно говоря, человек с холециститом (воспаление желчного пузыря. — RT), которого надо прооперировать, либо с грыжей может подождать.
— Как ты считаешь, система здравоохранения Москвы готова?
— Готова, да.
— А мы готовы к реальной экспоненте, когда у нас будет 2,5 тысячи подтверждённых случаев в день?
— В первую очередь можно провести перепрофилизацию стационаров.
— Какие стационары к этому готовы?
— У нас к этому готова полностью 52-я больница, где находится Центр ЭКМО. Готова 68-я больница, которая уже перепрофилизировалась. Опыт нашей больницы в Коммунарке говорит о том, что на перепрофилизацию может уйти примерно десять часов. Хотя многое зависит от количества пациентов. У нас была почти пустая больница, поэтому было проще.
Но самое главное, уже отработана поведенческо-медицинская модель, есть команда, есть штаб, есть обученные мультидисциплинарные бригады, которые прошли тренинг. Есть понимание, как действовать. Что очень для меня важно — есть команда молодых ребят-волонтёров, которые готовы помогать. Часть из них прошли через нашу кафедру, это отдельная гордость.
— Ваша кафедра — кафедра анестезиологии…
— И реаниматологии ФДПО (факультет дополнительного профессионального образования) 2-го меда (РНИМУ им. Н.И. Пирогова. — RT). Кафедра академика Михаила Гельфанда, учеником которого я являюсь. Это те ценности, которые прививали нам, и сейчас мы их транслируем… Эта команда может приехать в любую больницу, развернуться, начать обучение. Те скрипты, протоколы, которые разработаны по лечению у нас в Коммунарке как стартовой, просто привозятся и отдаются коллегам из других больниц.
Также по теме
«Расхлябанности быть не должно»: Путин призвал россиян проявить дисциплину в борьбе с коронавирусом
Президент России Владимир Путин призвал россиян не верить фейкам о распространении коронавируса. Он добавил, что Минздрав держит…
— Ты входишь в московский оперативный штаб. А как вообще тебе, медику, работается с московским начальством?
— Мне работается очень комфортно. Потому что меня как врача слышат 24 часа в сутки. И если я чувствую, что у меня не хватает ресурсов, я могу в любое время суток позвонить своему шефу. Я имею в виду руководителя Департамента здравоохранения Москвы. И самое главное — решение вопросов сопровождается абсолютной поддержкой команды главных врачей.
— Я часто слышу о том, что штабом руководят люди, которые не имеют отношения к здравоохранению и медицине. Там есть специалисты, помимо тебя?
— Конечно. В штабе находится вице-мэр, который курирует нашу работу (речь идёт о заммэра Москвы Анастасии Раковой. — RT). Это абсолютно профессиональный управленец, который опирается на мнение экспертов и принимает правильные решения. Штаб разворачивает госпитали и проводит эпидрасследования.
— Зачем строится отдельная инфекционная больница вот тут, рядом, на Калужском шоссе?
— Потому что всегда есть план Б. И в этом плане Б лучше перебдеть, чем повторить итальянский сценарий.
— Есть два сценария борьбы с коронавирусом — итальянский и английский. Итальянский предлагает всех посадить на карантин и таким образом прекратить распространение вируса, английский — посадить на карантин только стариков, а все остальные должны выработать популяционный иммунитет.
— Моя основная претензия к английскому сценарию заключается в том, что пожилым людям не всегда, к сожалению, можно привезти пакет с едой и туалетной бумагой, настроить Skype и прочее. Часть из них — лежачие пациенты, пациенты с плохим реабилитационным потенциалом, после перенесённого инсульта. За ними необходим соответствующий уход. Английский сценарий не даёт ответа на вопрос, как с этим быть.
Ещё один момент: а не будет ли второй вспышки коронавируса в ближайшие три-четыре месяца? Поэтому мы не сможем сейчас сказать, существует ли приобретённый иммунитет к COVID и появится ли он. Поэтому, с моей точки зрения, итальянский путь является более гуманным и разумным.
— То есть ты предлагаешь закрыть Москву, метро, транспорт?
— На определённом этапе цена вопроса может быть очень высока. Глядя на то, что происходит в Италии, я считаю, что на такие меры можно пойти. И, кстати, отменить каршеринг.
— Я не могу себе это представить. В войну метро работало. А ты предлагаешь закрыть из-за COVID.
— Можно вспомнить войну, а можно — испанку.
— Но у нас нет такой смертности, как от испанки.
— Пока да.
— Думаешь, она будет?
— Я всегда исхожу из худшего сценария.
— Хорошо. Почему остановилась эпидемия в Ухани?
— Не могу точно ответить. Думаю, потому, что там тоже были очень жёсткие карантинные меры.
— Но при этом ни один из крупнейших городов Китая не был закрыт.
— Я это объясняю своевременно принятыми мерами. Вот и сейчас в Москве (в рамках эпидрасследования) отслеживаются первая, вторая и третья контактные группы. Спокойная обстановка сегодня в других городах-миллионниках: Екатеринбурге, Новосибирске, Иркутске.
— Может, просто никто не обращает внимания на этих стариков, которые умирают дома?
— Это нулевая гипотеза, её нужно подтверждать. А о закрытии Москвы я говорю как о возможном варианте.
— Что мы рекомендуем людям делать сейчас?
— Три вещи. Не паниковать. Следовать инструкциям, которые публикуют официальные медицинские власти. И беречь пожилых людей.
— И последний вопрос. Допустим, у меня начинается першение в горле. Я могу сдать тест на коронавирус?
— Тест на коронавирус нужен группе высокого риска. Если першит в горле, температура, необходимо самоизолироваться. Если вы находитесь в постоянном контакте с людьми, то смысла сдавать его нет. Вы спустились в метро, с кем-то встретились, пообщались… Что делать? Сдавать новый анализ?
— То есть это не просто не нужно, а ещё и вредно?
— Допустим, вы молодой человек, и в итоге подтвердился коронавирус, но он протекает бессимптомно. Что делать? Изолироваться.
По поводу того пациента, который умер у нас в Коммунарке, все говорили: «Как это за 40 минут вы сделали анализ?» Да нет, просто в момент интубации (введения эндотрахеальной трубки в трахею с целью обеспечения проходимости дыхательных путей) берётся сам мазок. Все эти манипуляции выполняются сразу при поступлении пациента.
— Какая клиническая картина болезни?
—Лихорадка, сухой кашель. Для тех пациентов, которые у нас в итоге были COVID-положительными, — это всегда высокая температура, но она может падать.
— Сама по себе?
— Сама по себе. Либо на фоне однократного приёма парацетамола. Мы наблюдаем, но не лечим их, несмотря на то что они COVID-положительные. А тяжёлая форма — это сочетание лихорадки, кашля, появление одышки. И очень тревожный признак — снижение напряжения кислорода в артериальной крови. Это происходит потому, что очень большой объём лёгочной ткани включается в вирусное поражение, и она перестаёт выполнять свою основную функцию — перенос кислорода извне в кровь. От этого возникает компенсаторная одышка.
— Однако существуют аппараты…
— Они есть. Например, ЭКМО (использовался при вспышке свиного гриппа), но каких-то серьёзных побед он не принёс. Там смысл в чём: забирается кровь, потом она пропускается через специальный оксигенатор-фильтр. Он вместо лёгких насыщает кровь кислородом, и она возвращается в организм. Но и опыт наших итальянских коллег, и китайских медиков говорит о том, что менее агрессивные приёмы, такие как перевод больного на искусственную вентиляцию лёгких с использованием определённых режимов, могут быть эффективными.
Есть более простые способы помощи — переворот пациента на живот из положения лёжа на спине. Сейчас это один из надёжных приёмов, позволяющих улучшить оксигенацию и пережить критическую ситуацию. Таким образом мы избегаем использования ЭКМО — очень тяжёлой агрессивной технологии.
С нашим первым пациентом, которого мы перевели из реанимации, мы проделали этот манёвр и добились хорошего эффекта, избежав к тому же интубации трахеи.
— Значит, большая часть пациентов с подтверждённым коронавирусом — это люди, у которых он проходит сам собой на фоне единичного приёма парацетамола, да?
— Да.
— Потому что они молодые?
— Да. Ещё и жалуются.
- В аэропорту Шереметьево усилили санитарный контроль в связи с коронавирусом
- АГН «Москва»
— Но попал же к вам 44-летний пациент, который действительно был подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких.
— Нет, не было ИВЛ, он был с кислородом, в положении на животе. Девять суток пациент находился в отделении реанимации под постоянным круглосуточным наблюдением врачей и медсестёр.
— 44 года — не группа риска. Почему?
Также по теме
«Скупающие туалетную бумагу меня не волнуют»: полярник — о коронавирусе, курсе рубля, панике и антарктической экспедиции
Участник 65-й российской антарктической экспедиции Денис Мельников узнал о пандемии коронавируса спустя несколько недель после её…
—Потому что никто не отменял понятие гетерогенности. Вспомни поговорку: кому суждено утонуть — тот не сгорит. У каждого пациента есть предрасположенность к какому-либо недугу… Кто-то температуру 37,5 °C переносит, вообще не замечая, а кто-то не может встать и пойти на работу. С вирусом то же самое. Да, в целом в популяции — ничего страшного. Но если мы вспомним китайские графики, возраст 30—40 лет, всё равно 0,1—0,2%, по-моему, есть.
— То есть он оказался первым пациентом вот из этой 0,1%?
— Я думаю, да.
— 44 года. Но курильщик. Соответственно, у него, конечно, есть поражение…
— Да, фоновое. Преморбид (состояние, способствующее развитию болезни) такой.
— Как вы его лечили?
—Начали с антимикробной терапии, антибиотика, защищённого аминопенициллина. Потому что внебольничная пневмония в 46% случаев вызывается стрептококком пневмонии. Мы не увидели у пациента улучшений. На этом фоне мы поменяли антибактериальную терапию. В этот момент в больницу приехал академик Александр Чучалин (один из крупнейших пульмонологов РФ, академик РАН. — RT). И параллельно мы получили подтверждение у пациента COVID и уже назначили комбинированную антиретровирусную терапию.
— Это главный вопрос всех людей. Почему коронавирус лечат «Калетрой» — антиретровирусным препаратом, который используется для лечения ВИЧ/СПИДа?
— Всё дело в накопленном зарубежном опыте, в первую очередь китайском. Когда началась пандемия, лечение было хаотичным. Кого-то лечили блокаторами нейроамидазы, кому-то давали антиретровирусные препараты. И увидели, что в группе пациентов, которых лечили «Калетрой», не произошло никакого конфликта интересов с другими препаратами.
Мы обсуждали это, конечно, с нашими московскими вирусологами и инфекционистами. Почему «Калетра» для нас, для России, для нашей клиники вошла в протокол? Потому что удельный объём исследований пациентов, проведённых на «Калетре», оказался выше. В данной ситуации мало кто рассуждает именно с точки зрения фармакологии, фармакодинамики, фармакогенетики. А больше всё-таки сейчас отталкиваются от экспериментального пути. И мы «Калетру» назначаем не просто так, а обсуждая с пациентами, проводя консилиумы.
— Кстати, первый вопрос моих коллег вчера: «А как врачи вообще закупили «Калетру»? Это нецелевое использование с точки зрения законодательства Российской Федерации.
— Почему же? Мы получили «Калетру» из 2-й инфекционной больницы Москвы. Внимание СМИ и общества должно фокусироваться на другом.
В нашей стране такая история с COVID, что пожилые люди умирают не от коронавируса, а с коронавирусом. Также нужно рассказывать о том, насколько важно избегать контактов со своими пожилыми родителями, обеспечивая при этом за ними надлежащий уход. О том, как важно мыть руки, проветривать помещения… Вместо этого ищут какой-то подвох.
— В Москве 19 марта умерла первая пациентка. Ей было 79 лет. У неё предполагали COVID, были сопутствующие заболевания — диабет второй степени, ишемическая болезнь сердца, хроническая сердечная недостаточность и даже мочекаменная болезнь. От чего она умерла?
Также по теме
«Приоритет — здоровье и безопасность наших граждан»: Памфилова о возможности переноса даты общероссийского голосования
В Москве состоялось заседание Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. На повестке дня — подготовительная работа к…
— Давайте дождёмся результатов вскрытия. По поводу данной ситуации был консилиум, в том числе приезжала команда московского Центра ЭКМО, который находится в 52-й больнице. Женщина была пожилым пациентом, и ухудшение наступило из-за нарушения сердечного ритма. Не с прогрессирующим снижением кислорода в крови, с которым мы не смогли бы справиться, а именно с нарушением ритма сердца… Хроническая сердечная недостаточность декомпенсировалась на фоне аритмии. Какой удельный вклад здесь внёс коронавирус — это дискуссионный вопрос. Но я думаю, что пожилые пациенты (неважно, где они находятся — в России или в Италии) умирают от декомпенсации хронической сердечной недостаточности на фоне температуры и инфекции.
— Можно ли говорить, что большое количество пожилых людей может начать одновременно попадать в реанимацию? Мы же этого боимся?
— В России это пока не так. Я постоянно повторяю слово «пока», потому что никто не знает, что будет завтра-послезавтра. Московская система здравоохранения уже принимает сверхмеры, закупила аппараты ИВЛ.
— Сколько сейчас у нас в Москве аппаратов ИВЛ?
— У нас работающих около 5 тыс. единиц по всем городским больницам. Сюда входят и наркозные аппараты. Если выключить наркотизирующий препарат, то он по своей сути будет представлять тот же аппарат искусственной вентиляции лёгких.
— Ну всё-таки людей оперировать тоже надо…
— В этой ситуации, как правило, многопрофильные больницы, если идти по плохому, итальянскому, сценарию, оставляют только экстренные операционные аппараты. Условно говоря, человек с холециститом (воспаление желчного пузыря. — RT), которого надо прооперировать, либо с грыжей может подождать.
— Как ты считаешь, система здравоохранения Москвы готова?
— Готова, да.
— А мы готовы к реальной экспоненте, когда у нас будет 2,5 тысячи подтверждённых случаев в день?
— В первую очередь можно провести перепрофилизацию стационаров.
— Какие стационары к этому готовы?
— У нас к этому готова полностью 52-я больница, где находится Центр ЭКМО. Готова 68-я больница, которая уже перепрофилизировалась. Опыт нашей больницы в Коммунарке говорит о том, что на перепрофилизацию может уйти примерно десять часов. Хотя многое зависит от количества пациентов. У нас была почти пустая больница, поэтому было проще.
Но самое главное, уже отработана поведенческо-медицинская модель, есть команда, есть штаб, есть обученные мультидисциплинарные бригады, которые прошли тренинг. Есть понимание, как действовать. Что очень для меня важно — есть команда молодых ребят-волонтёров, которые готовы помогать. Часть из них прошли через нашу кафедру, это отдельная гордость.
— Ваша кафедра — кафедра анестезиологии…
— И реаниматологии ФДПО (факультет дополнительного профессионального образования) 2-го меда (РНИМУ им. Н.И. Пирогова. — RT). Кафедра академика Михаила Гельфанда, учеником которого я являюсь. Это те ценности, которые прививали нам, и сейчас мы их транслируем… Эта команда может приехать в любую больницу, развернуться, начать обучение. Те скрипты, протоколы, которые разработаны по лечению у нас в Коммунарке как стартовой, просто привозятся и отдаются коллегам из других больниц.
Также по теме
«Расхлябанности быть не должно»: Путин призвал россиян проявить дисциплину в борьбе с коронавирусом
Президент России Владимир Путин призвал россиян не верить фейкам о распространении коронавируса. Он добавил, что Минздрав держит…
— Ты входишь в московский оперативный штаб. А как вообще тебе, медику, работается с московским начальством?
— Мне работается очень комфортно. Потому что меня как врача слышат 24 часа в сутки. И если я чувствую, что у меня не хватает ресурсов, я могу в любое время суток позвонить своему шефу. Я имею в виду руководителя Департамента здравоохранения Москвы. И самое главное — решение вопросов сопровождается абсолютной поддержкой команды главных врачей.
— Я часто слышу о том, что штабом руководят люди, которые не имеют отношения к здравоохранению и медицине. Там есть специалисты, помимо тебя?
— Конечно. В штабе находится вице-мэр, который курирует нашу работу (речь идёт о заммэра Москвы Анастасии Раковой. — RT). Это абсолютно профессиональный управленец, который опирается на мнение экспертов и принимает правильные решения. Штаб разворачивает госпитали и проводит эпидрасследования.
— Зачем строится отдельная инфекционная больница вот тут, рядом, на Калужском шоссе?
— Потому что всегда есть план Б. И в этом плане Б лучше перебдеть, чем повторить итальянский сценарий.
— Есть два сценария борьбы с коронавирусом — итальянский и английский. Итальянский предлагает всех посадить на карантин и таким образом прекратить распространение вируса, английский — посадить на карантин только стариков, а все остальные должны выработать популяционный иммунитет.
— Моя основная претензия к английскому сценарию заключается в том, что пожилым людям не всегда, к сожалению, можно привезти пакет с едой и туалетной бумагой, настроить Skype и прочее. Часть из них — лежачие пациенты, пациенты с плохим реабилитационным потенциалом, после перенесённого инсульта. За ними необходим соответствующий уход. Английский сценарий не даёт ответа на вопрос, как с этим быть.
Ещё один момент: а не будет ли второй вспышки коронавируса в ближайшие три-четыре месяца? Поэтому мы не сможем сейчас сказать, существует ли приобретённый иммунитет к COVID и появится ли он. Поэтому, с моей точки зрения, итальянский путь является более гуманным и разумным.
- Сотрудница лаборатории ФБУЗ ‘»Центр гигиены и эпидемиологии в Санкт-Петербурге» проводит тестирование проб на коронавирус.
- © Алексей Даничев/РИА Новости
— То есть ты предлагаешь закрыть Москву, метро, транспорт?
— На определённом этапе цена вопроса может быть очень высока. Глядя на то, что происходит в Италии, я считаю, что на такие меры можно пойти. И, кстати, отменить каршеринг.
— Я не могу себе это представить. В войну метро работало. А ты предлагаешь закрыть из-за COVID.
— Можно вспомнить войну, а можно — испанку.
— Но у нас нет такой смертности, как от испанки.
— Пока да.
— Думаешь, она будет?
— Я всегда исхожу из худшего сценария.
— Хорошо. Почему остановилась эпидемия в Ухани?
— Не могу точно ответить. Думаю, потому, что там тоже были очень жёсткие карантинные меры.
— Но при этом ни один из крупнейших городов Китая не был закрыт.
— Я это объясняю своевременно принятыми мерами. Вот и сейчас в Москве (в рамках эпидрасследования) отслеживаются первая, вторая и третья контактные группы. Спокойная обстановка сегодня в других городах-миллионниках: Екатеринбурге, Новосибирске, Иркутске.
— Может, просто никто не обращает внимания на этих стариков, которые умирают дома?
— Это нулевая гипотеза, её нужно подтверждать. А о закрытии Москвы я говорю как о возможном варианте.
— Что мы рекомендуем людям делать сейчас?
— Три вещи. Не паниковать. Следовать инструкциям, которые публикуют официальные медицинские власти. И беречь пожилых людей.
— И последний вопрос. Допустим, у меня начинается першение в горле. Я могу сдать тест на коронавирус?
— Тест на коронавирус нужен группе высокого риска. Если першит в горле, температура, необходимо самоизолироваться. Если вы находитесь в постоянном контакте с людьми, то смысла сдавать его нет. Вы спустились в метро, с кем-то встретились, пообщались… Что делать? Сдавать новый анализ?
— То есть это не просто не нужно, а ещё и вредно?
— Допустим, вы молодой человек, и в итоге подтвердился коронавирус, но он протекает бессимптомно. Что делать? Изолироваться.
